На краю Принцесс-парка - Страница 44

Но тогда у нее не было бы девочек. Сейчас они обе спали на кровати. Руби наклонилась и дотронулась до белой щечки Греты.

– Что бы я без вас делала? – прошептала она.

Бледные губы были сложены в тихую улыбку. Девочка сжимала тряпичную куклу, которую она назвала Бэбс. Грета была очень похожа на Джейкоба – те же светлые волосы, те же голубые глаза с длинными светлыми ресницами. Кроме того, девочка унаследовала от отца спокойный характер.

Руби вздохнула. Бедный Джейкоб! На самом деле он был неплохим человеком, но от него требовали того, на что он был не способен. Ему требовалось прежде всего спокойствие и одиночество. На своей любимой ферме, посреди безлюдных полей он чувствовал бы себя в своей среде, но город был для него чужим.

Руби не стала касаться второй своей дочери, боясь разбудить ее. Хизер было лишь девять месяцев, но она была настоящей юлой, уже сейчас ни минуты не сидевшей на месте. Девочка уже дважды обжигала руку об утюг, который мать ставила под кровать, чтобы тот остыл. Руби и Хизер были очень похожи: как и у матери, у девочки были черные волосы и почти черные глаза. Худая и жилистая, очень сильная, она была почти такого же роста, как старшая на год Грета, которая часто болела и так и не набрала нормальный для своего возраста вес.

Руби решила, что пора бы уже приступить к рагу, остывающему на столе. Рагу было проще всего готовить – Руби ни за что на свете не поставила бы что-либо свое в грязную духовку на кухне, а газовую горелку можно было худо-бедно почистить. После того как Хизер начала ползать, готовить еду стало довольно сложно. Руби каждый раз приходилось решать, оставить девочку в комнате, спрятав подальше все потенциально опасное, или взять ее на первый этаж, где было полно различных неприятностей – в том числе кухонных тараканов, которых Хизер вполне могла попытаться поймать и съесть.

Ну когда же они наконец вырвутся с Фостер-корт?

Обычно дом замирал, погружаясь в тишину, лишь глубокой ночью. Просыпаясь в темноте, Руби некоторое время лежала и слушала тихое дыхание девочек и похрапывание Джейкоба. За стеной не плакали дети, не вопили женщины, никто не хлопал дверью, не дрался… Иногда она лежала так, погруженная в полудрему, до тех пор, пока по улице не начинали грохотать повозки молочников и не раздавалось звяканье бутылок. Для района это как будто служило сигналом к пробуждению: открывались двери, раздавались голоса и посвистывание, по лестнице размеренно топали мужские ноги в сапогах и ботинках, отправляющиеся на работу. После этого Руби обычно будила Джейкоба и вставала сама: надо было попытаться пробраться на кухню до того, как там появятся другие обитатели Фостер-корт, и вскипятить чайник.

Но, проснувшись этой ночью, она осознала, что чего-то недостает. Руби вспомнила, что, когда она ложилась спать, Джейкоба все еще не было дома. Не было его и сейчас.

Девушка не имела ни малейшего представления о времени. Если не считать дыхания девочек, мир был погружен в молчание. Руби села на постели, зажгла свечи и впервые обратила внимание на то, что костюма Джейкоба не было на двери, на обычном месте. Так она и сидела, дрожа от холода и беспокойства, пока на улицы не выехали повозки молочников, а докеры не пошли на работу. Тогда Руби оделась, покормила детей, усадила их в коляску и направилась в сторону угольного склада.

Небо было свинцово-серым, а январское утро – очень холодным. Зайдя во двор склада, Руби увидела, что на телегу грузит мешки незнакомый ей парень. Понурив голову, перед повозкой стояла серая лошадь в упряжи, но когда появилась Руби, лошадь беспокойно дернула головой.

– Где Джейкоб? – громко спросила Руби.

Может быть, его выгнали с работы и он просто боится сказать ей об этом?

– Лучше постучите вон в ту дверь, и Артур Каммингс все вам расскажет, – с ухмылкой ответил парень, кивнув в сторону небольшого домика, стоявшего в углу двора. – Кажется, ваш Джейкоб оказался тем еще пройдохой.

– Ты о чем? – поинтересовалась Руби, но парень промолчал.

Дверь открыл сутулый старик со слезящимися глазами. У него был несколько удивленный вид. Руби не стала тратить время на обмен любезностями.

– Где Джейкоб? – спросила она.

– А вы кто?

– Его жена.

– Но я думал… – старик дернул себя за белые, как снег, волосы. Казалось, он удивился еще больше.

– Что вы думали?

– Вообще-то его жена уже здесь.

– Я никогда не говорила, что я его жена. Я его невеста. – В прихожую вышла какая-то девушка. На ней было коричневое обтягивающее пальто, трикотажная шапочка и такие же перчатки. Ее можно было бы назвать очень красивой, если бы ее глаза не были красными от слез.

– У Джейка нет жены, – сообщила она.

– Есть, и это я! – громко возразила Руби и указала на коляску. – А это его дочери. Но я хотела бы знать, где он сам, черт возьми! Кстати, его зовут Джейкоб, и ты не можешь быть его невестой.

Девушка расплакалась.

– О Боже, все еще хуже, чем я думала! Он еще и обманывал меня?

– Да, но где он? – повторила Руби.

– Он пошел служить в армию, девочки, – взволнованно произнес Артур Каммингс. – В королевский танковый полк. Он сказал, что его жена все знает.

Артур оказался хорошим человеком. Он явно был огорчен аморальным поведением своего бывшего работника – как будто проступки Джейкоба каким-то образом бросали тень на него самого. Артур заварил чай, сказав, что его посетительницам он сейчас очень нужен. Коляску поставили в прихожей, а обе девушки уселись за накрытый синелью стол в столовой, обстановка в которой выглядела так, словно на дворе все еще было девятнадцатое столетие. В черном камине бодро потрескивал огонь.